Этнолингвистическая экспедиция в восточную Сербию

В ходе проведенной этнолингвистической экспедиции д.ф.н. Анны Аркадьевны Плотниковой в Неготинский край восточной Сербии 5–20 марта 2023 г. был собран разнообразный лингвистический, этнографический и фольклорный материал, пополнена эмпирическая база этнолингвистических сведений в труднодоступных для обследования восточносербских и влашских (румынских) регионах на сербско-болгарском пограничье.

В первой части этнолингвистического обследования сел работа велась совместно со старшим научным сотрудником Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) Н.Г. Голант, изучающей романские элементы в языке и традиции. В частности, 6–7 марта были осуществлены экспедиции в села Велики Извор и Брачевац.  В селе Велики Извор, которое расположено на сербско-болгарском пограничье и считается как сербским в своей нижней части, так и болгарским (в верхней части), были осмотрены оба кладбища с особым вниманием к лингвистической составляющей надписей на памятниках. Интервью о традиционной народной культуре села, контактах между разными славянскими и неславянскими этносами были записаны от четырех информантов (в том числе – от местного знатока истории села и его традиции Н. Николича). При обследовании сербского села Брачевац был отмечен особый местный говор, включающий большое число диалектизмов, осуществлен осмотр сельского кладбища, взяты интервью о похоронно-поминальной обрядности от четырех информантов (4,5 часа аудио и видео-записей), сделан видео-материал о материальной культуре села, зафиксирована лексика, обозначающая старинные ткаческие инструменты и отдельные бытовые изделия, последовательно освещена терминологическая лексика народной духовной традиции в соответствии с этнолингвистическим опросником А.А. Плотниковой (Плотникова А.А. материалы для этнолингвистического обследования балканославянских ареалов. М., 2009). Третий день совместной полевой работы с Н.Г. Голант был посвящен научным контактам с местным историком, этнографом и краеведом С. Гацовичем (в прошлом – директором Центральной библиотеки г. Заечар) и посещению местного этнографического музея, где проведено интервью с уроженкой полиэтничного села Грлян, находящегося южнее Заечара, – музыковедом и исполнителем песен А. Тодорович-Рашкович. Проводились также интервью с влахами из с. Шипиково (в общей сложности – 5 часов аудиозаписей).

Следующая часть экспедиции была целиком посвящена сербам Неготинского края и проводилась А.А. Плотниковой в селах Роглево (6 дней) и соседнем небольшом селе Смедовац (3 дня), а также в широко известном в Неготинском крае селе Раяц (3 дня). За время этой части экспедиции были собраны полевые материалы о специфике погребальной обрядности сербов, которая в этой части южнославянского ареала испытала влияние местной влашской традиции, чему способствовали многократные перекрестные контакты и взаимные связи, включая немалое число смешанных браков. Среди заимствованных компонентов похоронно-поминальной традиции следует отметить ношение воды в несколько домов села накануне 40 дней после смерти покойного (Роглево, Смедовац, Раяц), многоступенчатое исполнение самого сорокадневного праздника памяти умершего (помана), когда совершается пускание воды покойному на «тот свет», одаривание участников обряда – детей, обязательное возжигание свечи во время смерти человека, чтобы тот не превратился в вампира, и др. Среди архаических славянских представлений отчетливо выявляются следы древних верований о том, что умершим требуется обогрев на «том свете» (с этой целью в ночь на Великий четверг возжигался костер), а также деньги, питье, еда, необходимые при жизни предметы, которые кладут в руки или одежду умершего, в гроб и могилу. Завершение похорон характеризуется битьем посуды на неизвестной (забытой) могиле (например, в Роглево говорили: разбили смо црепове, букв. «мы разбили горшки», приглашением на трапезу после погребения всех присутствующих (Роглево, Смедовац: серб. ручак; Раяц: серб. помана). Особое внимание было посвящено такой терминологической лексике похоронно-поминальной обрядности, как обозначения плача и причитаний на похоронах (в.-серб. запева, нариче и др.), румынскому заимствованию, обозначающему свидетеля и дополнительного участника обряда пускания воды покойному на «тот свет» (марториjа, мартола и под.). В этой части экспедиции всего было сделано свыше 35 часов аудиозаписей и большое число фотографий с сельских кладбищ, где можно обнаружить сохранившиеся разновременные пласты в оформлении могил и графике на памятниках.

В заключительные два дня экспедиции (18–19.03) совместно с Н.Г. Голант уточнялись некоторые важные моменты перекрестных переводов устойчивых выражений с сербского на влашский (румынский) и с румынского на влашский (румынский), в результате чего были выявлены важные особенности таких паремий, как, например, серб. да му се види, т.е. «чтобы он <мертвый> увидел» [дар, напиток, еду, фрукты], и рум. să fie, т.е. «чтобы у него было» [дар, напиток, еда, фрукты], что позволяет сделать некоторые выводы об определенной трансформации архаических народных представлений в зависимости от языка, на котором произносятся те или иные ритуальные формулы. Для этой работы проводились беседы с влахами-билингвами, хорошо знающими народные традиции обоих этносов (с. Шипиково).

Полевое исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 22-18-00484, https://rscf.ru/project/22-18-00484/ «Славяно-неславянские пограничья похоронно-поминальный обряд в этнолингвистическом освещении» (2022–2024 гг.).